слова, мысли, меланхолия, детствоДумаю, что пора подвести всему некий итог. чувствую, что есть на это какая-то моральная готовность, осознание, что дошла до какой-то невидимой обычным зрением стены и за ней то ли иной этап жизни, то ли грандиозный провал.
Впервые в жизни я вырвалась пройтись по полночному городу в совершенном одиночестве. В совершенном, ибо к моему величайшему удивлению на знакомых мне вечно оживленный улочках не было ни души. А улочки я выбирала только самые дорогие мне, а значит, что и и не самые заполненные человеческими телами. Я шла, отчетливо понимая, что все, что я вижу сейчас мне дорого. Очень дорого. Я смотрела на все это совершенно новым взглядом. иным. Может повзрослевшим? Те крохотные, ровно подстриженные кусты акации по окраинам раньше были пышными зарослями, крыши деревянных двухэтажных домов не блестели новыми покрытиями, а рамы на окнах были деревянными. Новый офис ЖКО был корпусом моей начальной школы - там ужасно узкие коридоры и огромные просторные классы. В здание этого частного управления я ходила в свою третью художественную школу, где училась вырезать портреты людей из черной крашенной собственноручно бумаги, а после, зимой, валяться в снегу у железного расписного заборчика, который снесли и заменили на двухметрового сплошного монстра. А в этом центре изучения английского языка я получила вторую степень по шахматам и забила на нее, предпочтя беганью с парнями, а еще раньше туда ходила в садик моя двухлетняя сестра. У нее были редкие желтенькие волосики и довольно милое выражение лица. Сейчас же это кобыла ростом с меня...
Все изменяется. Все перестает существовать. И только старая странная по сей день башня стоит в стороне...
Изменилась и я.
Сейчас я уже не тот стервозный карапуз в оборванных на коленках штанах, белобрысыми волосами стрижкой "под мальчика" с грязным носом, руками и палкой в руке, колотивший всех мальчишек подряд и заставлявший их залезать в водосточную трубу из-за того, что они привязали к лапкам майского жука нитку...
Но, чувствую, что все равно часть моей души останется одинокой до конца моих дней.