"Лишние боги никогда не помешают"(с)
Что может быть чудесней ориджинала, написанного по картинке, где в главной роли прелестный мальчик?
Зы: автора не знаю - нагло стащено где-то из спросторов интернета)
развлекаться
От автора: Написано для Кея, который подбросил милую картинку. Для Рю, который вдохновлял, сам того не зная. И для Джуксиан Танг, которая об этом фике не знает, наверное, не узнает, ну и к лучшему, зато одно ее имя вдохновляло и побуждало дописать.
© Cеребристый Водолей
Голод мучил Крега. Он полз по холодному сырому темному подвалу, сжимаясь от разрывающего на куски желания. От гладкого горячего тела отделялись кусочки, темнея, ссыхаясь, рассыпаясь. Есть…есть...есть…Монстр издавал слабые шипящие звуки, с хлюпаньем отдирая плоское тело от холодного бетона.
В доме были только взрослые – бесполезные Крегу брикеты мяса. Монстр не питался людьми. Он питался детским страхом. Детей в доме не наблюдалось.
Крег сворачивался, втягивая в себя свои конечности, превращаясь в твердый тяжелый мяч. Закатился в самый темный угол, останавливая все процессы, впадая в спячку. Надолго. Возможно – навсегда.
Нежный душистый запах достиг почерневшего грязного клубка, лежащего в холодной воде, смешанной с крошкой бетона. Обволок, лаская и оживляя. Запах, как разлитый кефир, заливал подвал, наполняя медленной, неспешной жизнью.
Крег просыпался, его клетки, ткани, гладкие мышцы пульсировали. Ровная поверхность мяча вспенилась щупальцами. Черное тело принимало свой, естественный, фиолетовый цвет.
В доме появился ребенок.
Крег распластался тонкой бесцветной пленкой, протискиваясь под порогами, цеплялся маленькими присосками к стенкам, забираясь на потолок. Разлился чуть светящимся молоком на потолке, прикрепившись миллионами присосок. Потолка больше не было – был большой прямоугольник монстра – шесть на четыре.
Ребенок был слишком мал, чтобы бояться. Однако как все дети, не достигшие года, он отлично почувствовал, что над ним одеялом растянулся голодный чужак. Ребенок плакал, пока мать не взяла его на руки.
Крек подумал, что с удовольствием засунул бы щупальце в этот беззубый мокрый ротик, впитывая недовольство. Это тоже было неплохой пищей.
Джош не любил свою комнату. В нем до сих пор жил детский страх: бабай наблюдает за ним и вот-вот съест. Родители сто раз говорили ему, что чудовищ не бывает. Они даже поднимали полог кровати, показывая, что там пусто. Раскрывали шкаф. Заглядывали за дверь. Джош и без них знал, что там никого нет. Угроза шла сверху. Он не чувствовал этого, но зато инстинктивно не любил поднимать голову и смотреть на потолок.
Чем старше становился мальчик, тем меньше он верил в монстров. Но все-таки к пятнадцати годам он не любил сидеть в своей комнате дольше, чем надо.
Мальчик всегда заматывался в одеяло, даже когда было жарко. Иногда в бессонные ночи он утыкался лицом в подушку, млея от страха и ожидая, что вот-вот его макушки коснется чья-то лапа.
Один раз он посмотрел в потолок. Приступ бесконтрольного страха напал на него, как волк на овцу. Когда родители включили свет, услышав крик из комнаты Джоша, они нашли своего сына сидящим под кроватью, замотанного в одеяло, напуганного как маленького котенка на улице. Невидящие глаза мальчика с огромными зрачками напугали родителей больше, чем его скулящие стоны.
Однако в другую комнату его не перевели. Сделали в спальне ремонт: новые светлые обои, большая кровать, светлый письменный стол.
Джошу было все равно. Он кожей чувствовал, что ничего не изменится. Всю свою жизнь он прожил, не зная, что почти с самого рождения над его головою видел монстр. Поэтому Джош не мог точно сказать, в чем причина его тревоги. Он не чувствовал…просто догадывался.
Что его так напугало в ту ночь? Он посмотрел в потолок – набрался храбрости. Ему показалось, что белая гладь мерцает, что происходит какое-то движение, и порою растут маленькие щупальца. А потом нахлынула волна страха. Неконтролируемая, перерастающая в дикий ужас, в панику. И от этого страха не было спасения, он не проходил, не слабел. Наоборот, все сильнее и сильнее давил на мозг, вытесняя все мысли, превращая мальчика в перепуганное животное.
Джош забрался в постель и замер, соприкоснувшись с простыней. Что-то не то…слишком горячо и скользко…Мальчик рванулся прочь, но простыня вдруг выпустила щупальца, опутав моментально руки и ноги. Потемнела до темно-фиолетового цвета. В воздухе запахло карамелью. Запах исходил от жуткого, пышущего жаром, уродливого фиолетового нечто, которое обматывало Джоша, собираясь сожрать живьем, растворить, удушить, переварить и оставить утром в кровати маленький обглоданный, обсосанный скелетик.
Гибкое длинное щупальце опутало шею, прижимая голову к кровати, скользнуло по лицу, задев ресницы, расплющилось на губах, закрывая рот. Вопль, который вырвался у Джоша, превратился в беззвучное мычание.
Щупальца растянули ноги в разные стороны. Они были необычайно сильными и тяжелыми. Обвились вокруг запястий, вдавили ладони в подушку, распластав мальчика.
Тот дергался, плача от страха и злости. Слезы мутными каплями стекали по вискам, разлетались брызгами, когда светловолосая голова металась со стороны в сторону.
Впервые Крег не хотел детского страха. Он и сам не мог объяснить, зачем спустился. Несколько дней он наблюдал, как мальчик учится мастурбировать. Крегу понравилось, хотя он поначалу счел эти действия чем-то вроде игры. Лишь впитав в кожу пары мускуса, которые выделял Джош, монстр понял смешные действия.
Мокрый от пота, извивающийся, раскрасневшийся мальчик, взъерошенный, грызущий подушку, чтобы не кричать, был очень мил. Крег не помнил, чтобы кто-то из его доноров был так ему симпатичен. Монстр испытывал неясное желание, которое было ему непонятно и не имело ничего схожего с инстинктом размножения. Человеческий ребенок не мог ни зачать, ни выносить. Он даже не имел половых органов, которые подошли бы Крегу для репродукции себе подобных. Ни присосок, ни полостного мешка у мальчика не было. Он был бесполезен. Однако монстр испытывал нечто вроде нежности: извращенной, нечеловеческой, непонятной им обоим. Чувство, которое заставило его спуститься вниз, не имело название – это была смесь любопытства, интереса к человеческому телу, похоти, одиночества.
Джош затих, оцепенев от ужаса и отвращения. Вздрогнул, когда новое щупальце легло на его полностью раскрытый пах. Мальчик всхлипнул, забился с новой силой, но обмяк, когда щупальце, извиваясь и щекоча, добралось до его члена, обвилось вокруг съеженного органа. Медленные движения, горячая тугая сила, разминающая член, крепко, но нежно сжимающие щупальца поразили Джоша. Он не знал, как отреагировать: непонятное чудовище, выползшее как будто прямо из кровати, не собиралось его есть. Оно пыталось возбудить. Монстр шипел, и мальчик, не понимая общего смысла, угадывал в чуть хрипящих звуках, исходивши, кажется из каждого щупальца, нежную просьбу, как будто уламывание: «Ну, давай…давай, не бойся…я ничего плохого не сделаю…тебе понравится…давай…»
Член поднялся сам собою, отвердел, хотя Джош еще не ощущал никакого желания, только удивление.
Щупальце раздвоилось. Более толстое продолжало ласкать стоящий член, тонкое пробежалось змейкою по бедрам, покружило, поглаживая нежную кожу, обвилось вокруг мошонки, сжимая бережно яички. Джош закричал. Прогнулся, мгновенно вспотев. Ласка была настолько возбуждающей, что он поперхнулся своей слюною и чуть не прокусил себе язык от неожиданности. Соски немедленно затвердели, поалели и чуть припухли.
Щупальца, удерживающие запястья, медленно превратились в руки. Крег честно пытался создать человеческие конечности, но постоянно захлестывающий его запах детского горячего пота, текущей смазки сбивали его с толку. Мальчишка просто захлестывал его чувствами, и они были намного сильнее и вкуснее страха. Получилось нечто гротескное, страшненькое, с тонкими костлявыми суставами и острыми ногтями. Ладони захватили шарики сосков, поглаживая заодно и содрогающиеся мелкой дрожью ребра. Когти оставляли мелкие неглубокие царапинки. Все бесформенное тело Крега подстраивало свою пульсацию под дрожание мальчишки. Непроизвольно. Щупальца, ласкающие половые органы мальчика, содрогались ритмичными толками, имитируя половой акт.
Большее щупальце, наконец, сползло ниже, толкнулось легонько в сокращающееся от возбуждения отверстие. Пока что просто разведывая ширину заднего прохода. Путы на ногах напряглись, разводя ноги еще шире. Джош уже и не думал сопротивляться. В его горячечных, беспорядочных подростковых мокрых фантазиях несколько раз возникал кто-то сильный, жадно и жестоко берущий, властный, ненасытный. Правда мальчику и в голову не приходило, что этим «кем-то» окажется существо неизвестного происхождения: то ли пришелец из космоса, то ли какая-то подземная древняя тварь. Существо было нежным и требовательным, оно делало приятно. Все остальное – неважно.
Щупальце, ласкающее член тоже превратилось в руку с тонким хрупким на вид запястьем. Пальцы легли на обтекающий член, очень нежно и бережно отодвинули шкурку, лаская гладкую горячую кожу. Джош дернулся, снова чуть не прокусив себе язык. Щупальце на шее удлинилось, вытянулось, обвивая осторожно шею, перехватывая под затылком и плечом, поднимая голову выше. Бархатистая мышца скользнула по горящей лихорадочным румянцем щеке. Губы разомкнулись, впускаясь вместе с глотком воздуха тяжелую отвердевшую конечность. Джош облизывал языком теплую кожу, опасаясь, что щупальце попробует проникнуть дальше в горло, но Крег уже понял, где придел, и только шевелил изредка плотным как член щупальцем во рту мальчика. Это могло быть минетом. Это могло быть французским поцелуем - языками…Трудно определиться, что ты конкретно делаешь, когда твой любовник – негуманоид.
Толстое щупальце, наконец, ткнулось в коричневый анус, вызвав крик неожиданности. Джош забросил руку назад, вцепившись в подушку, другою попытался схватить что-нибудь, но ухватиться было не за что, поэтому он хватал воздух. Щупальце медленно вползало, проникало в такую глубину, куда бы не смог мужчина с самым длинным членом. Щупальце мягко раздвигало, не травмируя, задевая все нужные точки. Крег остановился только когда почувствовал, что кишечник начинает закручиваться в тугой комок внутренностей. Тогда он двинулся обратно.
Мальчик извивался так, что чуть не выскальзывал из хватки монстра. Неуклюжие ладони с трудом удерживали его, продолжая гладить соски, лаская гладкий, детский еще лобок. Язык упрямо толкался, облизывая отросток во рту, всасывая сильно, как мороженое, как спагетти.
Крег тоже получал удовольствие. Он и не заметил, как его семенные мешочки начали испускать розоватую жидкость. В спальне удушающе запахло карамелью. Мальчик, перепачканный белесыми выделениями, стал совсем скользким. Толстое щупальце, набухающее, неравномерно вталкивающееся до самого конца, тоже покрылось семенем, поэтому вскальзывало легче, а подаваясь назад извлекалось из безумно горячего тела с похабным хлюпаньем. Джош сосал щупальце во рту, слизывая жадно розовую …сперму?...на вкус она была сладкой, как зефир, но в отличие от него, не становилась приторной.
Мальчик, покрытый потом и монстр, меняющий цвет от светло-фиолетового до черного извивались на кровати, занимаясь любовью. Совершенно невозможно, неслыханно, просто…просто непонятно…Однако несмотря на разное строение, мышление они понимали сейчас друг друга без слов.
Джош так метался, вздрагивая сладко от ударов вовнутрь, что Крег на всякий случай поднял свои края, создав чашу, внутри которой метался оргазмирующий, скользкий от смеси пота, человеческой и негуманоидной смазки и спермы, человеческий детеныш.
Джош передернулся, чувствуя, что вот-вот сойдет с ума. Или кончит.
Края Крега окончательно сомкнулись, закрыв мальчика в коконе. Вовремя. Сперма брызнула во все стороны. Джош вцепился пальцами в гладкие, окружавшие его со всех сторон лиловые мышцы. Ослаб сразу, безвольно раскинув руки и ноги. На него со всех сторон потекла вязкая темно-розовая, как жевательная резинка жидкость. От сильного, удушающего запаха конфет закружилась голова, захотелось вдохнуть воздуха. Жидкость облипала со всех сторон. Как будто лежишь в желе. Крега сильно сотрясало, пульсация достигла такой скорости, что казалось, монстра сейчас просто разорвет внутренним давлением.
И вдруг все закончилось. Края раскрылись, впуская воздух. И темноту. И ночь.
Жидкость стремительно испарялась в воздухе, не оставляя на коже ни пленки, ни разводов.
Джош с любопытством смотрел как фиолетовое чудовище, ставшее его любовником, опадает на кровать плоским вялым одеялом. Лишь через несколько минут медленная пульсация возобновилась.
У мальчика слипались глаза. Однако внутри него все еще находилось щупальце, которое он попробовал вытащить из себя. Пошло легко. Вместе с ослабшее конечностью из ануса потекло, - Джош догадался, - семя монстра. Высохло в считанные секунды.
Крег замотал засыпающего мальчишку плотным коконом себя. Как будто одеялом. Согревая и защищая от всего мира.
За эти полчаса, мальчик подарил Крегу столько чувств и опыта, не говоря о мощном выбросе питательных эмоций, что монстр чувствовал себя немного оглушенным. И счастливым, по своим меркам.
Зы: автора не знаю - нагло стащено где-то из спросторов интернета)
развлекаться
От автора: Написано для Кея, который подбросил милую картинку. Для Рю, который вдохновлял, сам того не зная. И для Джуксиан Танг, которая об этом фике не знает, наверное, не узнает, ну и к лучшему, зато одно ее имя вдохновляло и побуждало дописать.
© Cеребристый Водолей
Голод мучил Крега. Он полз по холодному сырому темному подвалу, сжимаясь от разрывающего на куски желания. От гладкого горячего тела отделялись кусочки, темнея, ссыхаясь, рассыпаясь. Есть…есть...есть…Монстр издавал слабые шипящие звуки, с хлюпаньем отдирая плоское тело от холодного бетона.
В доме были только взрослые – бесполезные Крегу брикеты мяса. Монстр не питался людьми. Он питался детским страхом. Детей в доме не наблюдалось.
Крег сворачивался, втягивая в себя свои конечности, превращаясь в твердый тяжелый мяч. Закатился в самый темный угол, останавливая все процессы, впадая в спячку. Надолго. Возможно – навсегда.
Нежный душистый запах достиг почерневшего грязного клубка, лежащего в холодной воде, смешанной с крошкой бетона. Обволок, лаская и оживляя. Запах, как разлитый кефир, заливал подвал, наполняя медленной, неспешной жизнью.
Крег просыпался, его клетки, ткани, гладкие мышцы пульсировали. Ровная поверхность мяча вспенилась щупальцами. Черное тело принимало свой, естественный, фиолетовый цвет.
В доме появился ребенок.
Крег распластался тонкой бесцветной пленкой, протискиваясь под порогами, цеплялся маленькими присосками к стенкам, забираясь на потолок. Разлился чуть светящимся молоком на потолке, прикрепившись миллионами присосок. Потолка больше не было – был большой прямоугольник монстра – шесть на четыре.
Ребенок был слишком мал, чтобы бояться. Однако как все дети, не достигшие года, он отлично почувствовал, что над ним одеялом растянулся голодный чужак. Ребенок плакал, пока мать не взяла его на руки.
Крек подумал, что с удовольствием засунул бы щупальце в этот беззубый мокрый ротик, впитывая недовольство. Это тоже было неплохой пищей.
Джош не любил свою комнату. В нем до сих пор жил детский страх: бабай наблюдает за ним и вот-вот съест. Родители сто раз говорили ему, что чудовищ не бывает. Они даже поднимали полог кровати, показывая, что там пусто. Раскрывали шкаф. Заглядывали за дверь. Джош и без них знал, что там никого нет. Угроза шла сверху. Он не чувствовал этого, но зато инстинктивно не любил поднимать голову и смотреть на потолок.
Чем старше становился мальчик, тем меньше он верил в монстров. Но все-таки к пятнадцати годам он не любил сидеть в своей комнате дольше, чем надо.
Мальчик всегда заматывался в одеяло, даже когда было жарко. Иногда в бессонные ночи он утыкался лицом в подушку, млея от страха и ожидая, что вот-вот его макушки коснется чья-то лапа.
Один раз он посмотрел в потолок. Приступ бесконтрольного страха напал на него, как волк на овцу. Когда родители включили свет, услышав крик из комнаты Джоша, они нашли своего сына сидящим под кроватью, замотанного в одеяло, напуганного как маленького котенка на улице. Невидящие глаза мальчика с огромными зрачками напугали родителей больше, чем его скулящие стоны.
Однако в другую комнату его не перевели. Сделали в спальне ремонт: новые светлые обои, большая кровать, светлый письменный стол.
Джошу было все равно. Он кожей чувствовал, что ничего не изменится. Всю свою жизнь он прожил, не зная, что почти с самого рождения над его головою видел монстр. Поэтому Джош не мог точно сказать, в чем причина его тревоги. Он не чувствовал…просто догадывался.
Что его так напугало в ту ночь? Он посмотрел в потолок – набрался храбрости. Ему показалось, что белая гладь мерцает, что происходит какое-то движение, и порою растут маленькие щупальца. А потом нахлынула волна страха. Неконтролируемая, перерастающая в дикий ужас, в панику. И от этого страха не было спасения, он не проходил, не слабел. Наоборот, все сильнее и сильнее давил на мозг, вытесняя все мысли, превращая мальчика в перепуганное животное.
Джош забрался в постель и замер, соприкоснувшись с простыней. Что-то не то…слишком горячо и скользко…Мальчик рванулся прочь, но простыня вдруг выпустила щупальца, опутав моментально руки и ноги. Потемнела до темно-фиолетового цвета. В воздухе запахло карамелью. Запах исходил от жуткого, пышущего жаром, уродливого фиолетового нечто, которое обматывало Джоша, собираясь сожрать живьем, растворить, удушить, переварить и оставить утром в кровати маленький обглоданный, обсосанный скелетик.
Гибкое длинное щупальце опутало шею, прижимая голову к кровати, скользнуло по лицу, задев ресницы, расплющилось на губах, закрывая рот. Вопль, который вырвался у Джоша, превратился в беззвучное мычание.
Щупальца растянули ноги в разные стороны. Они были необычайно сильными и тяжелыми. Обвились вокруг запястий, вдавили ладони в подушку, распластав мальчика.
Тот дергался, плача от страха и злости. Слезы мутными каплями стекали по вискам, разлетались брызгами, когда светловолосая голова металась со стороны в сторону.
Впервые Крег не хотел детского страха. Он и сам не мог объяснить, зачем спустился. Несколько дней он наблюдал, как мальчик учится мастурбировать. Крегу понравилось, хотя он поначалу счел эти действия чем-то вроде игры. Лишь впитав в кожу пары мускуса, которые выделял Джош, монстр понял смешные действия.
Мокрый от пота, извивающийся, раскрасневшийся мальчик, взъерошенный, грызущий подушку, чтобы не кричать, был очень мил. Крег не помнил, чтобы кто-то из его доноров был так ему симпатичен. Монстр испытывал неясное желание, которое было ему непонятно и не имело ничего схожего с инстинктом размножения. Человеческий ребенок не мог ни зачать, ни выносить. Он даже не имел половых органов, которые подошли бы Крегу для репродукции себе подобных. Ни присосок, ни полостного мешка у мальчика не было. Он был бесполезен. Однако монстр испытывал нечто вроде нежности: извращенной, нечеловеческой, непонятной им обоим. Чувство, которое заставило его спуститься вниз, не имело название – это была смесь любопытства, интереса к человеческому телу, похоти, одиночества.
Джош затих, оцепенев от ужаса и отвращения. Вздрогнул, когда новое щупальце легло на его полностью раскрытый пах. Мальчик всхлипнул, забился с новой силой, но обмяк, когда щупальце, извиваясь и щекоча, добралось до его члена, обвилось вокруг съеженного органа. Медленные движения, горячая тугая сила, разминающая член, крепко, но нежно сжимающие щупальца поразили Джоша. Он не знал, как отреагировать: непонятное чудовище, выползшее как будто прямо из кровати, не собиралось его есть. Оно пыталось возбудить. Монстр шипел, и мальчик, не понимая общего смысла, угадывал в чуть хрипящих звуках, исходивши, кажется из каждого щупальца, нежную просьбу, как будто уламывание: «Ну, давай…давай, не бойся…я ничего плохого не сделаю…тебе понравится…давай…»
Член поднялся сам собою, отвердел, хотя Джош еще не ощущал никакого желания, только удивление.
Щупальце раздвоилось. Более толстое продолжало ласкать стоящий член, тонкое пробежалось змейкою по бедрам, покружило, поглаживая нежную кожу, обвилось вокруг мошонки, сжимая бережно яички. Джош закричал. Прогнулся, мгновенно вспотев. Ласка была настолько возбуждающей, что он поперхнулся своей слюною и чуть не прокусил себе язык от неожиданности. Соски немедленно затвердели, поалели и чуть припухли.
Щупальца, удерживающие запястья, медленно превратились в руки. Крег честно пытался создать человеческие конечности, но постоянно захлестывающий его запах детского горячего пота, текущей смазки сбивали его с толку. Мальчишка просто захлестывал его чувствами, и они были намного сильнее и вкуснее страха. Получилось нечто гротескное, страшненькое, с тонкими костлявыми суставами и острыми ногтями. Ладони захватили шарики сосков, поглаживая заодно и содрогающиеся мелкой дрожью ребра. Когти оставляли мелкие неглубокие царапинки. Все бесформенное тело Крега подстраивало свою пульсацию под дрожание мальчишки. Непроизвольно. Щупальца, ласкающие половые органы мальчика, содрогались ритмичными толками, имитируя половой акт.
Большее щупальце, наконец, сползло ниже, толкнулось легонько в сокращающееся от возбуждения отверстие. Пока что просто разведывая ширину заднего прохода. Путы на ногах напряглись, разводя ноги еще шире. Джош уже и не думал сопротивляться. В его горячечных, беспорядочных подростковых мокрых фантазиях несколько раз возникал кто-то сильный, жадно и жестоко берущий, властный, ненасытный. Правда мальчику и в голову не приходило, что этим «кем-то» окажется существо неизвестного происхождения: то ли пришелец из космоса, то ли какая-то подземная древняя тварь. Существо было нежным и требовательным, оно делало приятно. Все остальное – неважно.
Щупальце, ласкающее член тоже превратилось в руку с тонким хрупким на вид запястьем. Пальцы легли на обтекающий член, очень нежно и бережно отодвинули шкурку, лаская гладкую горячую кожу. Джош дернулся, снова чуть не прокусив себе язык. Щупальце на шее удлинилось, вытянулось, обвивая осторожно шею, перехватывая под затылком и плечом, поднимая голову выше. Бархатистая мышца скользнула по горящей лихорадочным румянцем щеке. Губы разомкнулись, впускаясь вместе с глотком воздуха тяжелую отвердевшую конечность. Джош облизывал языком теплую кожу, опасаясь, что щупальце попробует проникнуть дальше в горло, но Крег уже понял, где придел, и только шевелил изредка плотным как член щупальцем во рту мальчика. Это могло быть минетом. Это могло быть французским поцелуем - языками…Трудно определиться, что ты конкретно делаешь, когда твой любовник – негуманоид.
Толстое щупальце, наконец, ткнулось в коричневый анус, вызвав крик неожиданности. Джош забросил руку назад, вцепившись в подушку, другою попытался схватить что-нибудь, но ухватиться было не за что, поэтому он хватал воздух. Щупальце медленно вползало, проникало в такую глубину, куда бы не смог мужчина с самым длинным членом. Щупальце мягко раздвигало, не травмируя, задевая все нужные точки. Крег остановился только когда почувствовал, что кишечник начинает закручиваться в тугой комок внутренностей. Тогда он двинулся обратно.
Мальчик извивался так, что чуть не выскальзывал из хватки монстра. Неуклюжие ладони с трудом удерживали его, продолжая гладить соски, лаская гладкий, детский еще лобок. Язык упрямо толкался, облизывая отросток во рту, всасывая сильно, как мороженое, как спагетти.
Крег тоже получал удовольствие. Он и не заметил, как его семенные мешочки начали испускать розоватую жидкость. В спальне удушающе запахло карамелью. Мальчик, перепачканный белесыми выделениями, стал совсем скользким. Толстое щупальце, набухающее, неравномерно вталкивающееся до самого конца, тоже покрылось семенем, поэтому вскальзывало легче, а подаваясь назад извлекалось из безумно горячего тела с похабным хлюпаньем. Джош сосал щупальце во рту, слизывая жадно розовую …сперму?...на вкус она была сладкой, как зефир, но в отличие от него, не становилась приторной.
Мальчик, покрытый потом и монстр, меняющий цвет от светло-фиолетового до черного извивались на кровати, занимаясь любовью. Совершенно невозможно, неслыханно, просто…просто непонятно…Однако несмотря на разное строение, мышление они понимали сейчас друг друга без слов.
Джош так метался, вздрагивая сладко от ударов вовнутрь, что Крег на всякий случай поднял свои края, создав чашу, внутри которой метался оргазмирующий, скользкий от смеси пота, человеческой и негуманоидной смазки и спермы, человеческий детеныш.
Джош передернулся, чувствуя, что вот-вот сойдет с ума. Или кончит.
Края Крега окончательно сомкнулись, закрыв мальчика в коконе. Вовремя. Сперма брызнула во все стороны. Джош вцепился пальцами в гладкие, окружавшие его со всех сторон лиловые мышцы. Ослаб сразу, безвольно раскинув руки и ноги. На него со всех сторон потекла вязкая темно-розовая, как жевательная резинка жидкость. От сильного, удушающего запаха конфет закружилась голова, захотелось вдохнуть воздуха. Жидкость облипала со всех сторон. Как будто лежишь в желе. Крега сильно сотрясало, пульсация достигла такой скорости, что казалось, монстра сейчас просто разорвет внутренним давлением.
И вдруг все закончилось. Края раскрылись, впуская воздух. И темноту. И ночь.
Жидкость стремительно испарялась в воздухе, не оставляя на коже ни пленки, ни разводов.
Джош с любопытством смотрел как фиолетовое чудовище, ставшее его любовником, опадает на кровать плоским вялым одеялом. Лишь через несколько минут медленная пульсация возобновилась.
У мальчика слипались глаза. Однако внутри него все еще находилось щупальце, которое он попробовал вытащить из себя. Пошло легко. Вместе с ослабшее конечностью из ануса потекло, - Джош догадался, - семя монстра. Высохло в считанные секунды.
Крег замотал засыпающего мальчишку плотным коконом себя. Как будто одеялом. Согревая и защищая от всего мира.
За эти полчаса, мальчик подарил Крегу столько чувств и опыта, не говоря о мощном выбросе питательных эмоций, что монстр чувствовал себя немного оглушенным. И счастливым, по своим меркам.
@музыка: мяяяу)
-
-
30.09.2010 в 22:24-
-
30.09.2010 в 22:26-
-
30.09.2010 в 22:27-
-
30.09.2010 в 22:28-
-
22.07.2014 в 13:09спасибо за историю)
-
-
24.07.2014 в 22:03-
-
12.07.2015 в 12:37-
-
12.07.2015 в 16:40-
-
12.07.2015 в 17:56-
-
12.07.2015 в 17:56-
-
12.07.2015 в 18:33